Вольф

Когда я была маленькой, папенька мой изволил завести собаченьку. Кобеля немецкой овчарки, которого назвал горделивым именем Вольф, и который был просто невыразимым тупниной.

Веселый этот обалдуй доставлял нам с мамой массу неудобств, так как жевал все, что не приколочено - например, он начисто изгрыз мамины новые итальянские туфли, которые она с большим трудом урвала на работе, и мы вместе с ней рыдали - она от горя, я оттого, что она плачет.

Однажды, маменька отлучилась в туалет, оставив на кухне таз с засахаренным крыжовником, на варенье. За две минуты Вольф буквально всосал в себя половину тазика, получил от мамы люлей и в общем-то, эта ситуация исчезла бы из нашей памяти, если бы ночью крыжовник в Вольфе не забродил.

Матушке снился странный сон - посередине комнаты сидела очень полная женщина и усиленно пердела. Буквально зелеными клубами. Запах облаками растекался по комнате, и был совершенно невыносим. Усилием воли мама проснулась. Полная женщина исчезла. А вот запах - фига там, сволочная собака лежала под софой и разпускала миазмы по квартире. Остаток ночи ушел на проветривание и изгнание собаченьки на балкон, но пованивал Вольф еще долго, и слава Вселенной, что у него не было заворота кишок. Потому что денег на ветеринара у нас не было.

Особой радостью для ушастого негодяя было на моих глазах сжирать мои же носки. Сделать я ничего не могла, потому что Вольф весил в два раза больше меня, и носки ну ооочень любил. Мне кажется, что он просто был эстет, и ему нравилось, что его какашки на улице выпадали аккуратно завернутыми, думаю, он даже понтовался этим перед другими собаками.

Каждый год, примерно в мае, родители ездили в лес за ландышами. Радостный Вольф цеплял на себя клещей, которые впоследствии, раздувшись, отваливались от него, и радостно валялись по полу квартиры, вызывая во мне неконтролируемый ужас.

Мама, конечно, не была в диком восторге от наличия в двухкомнатной квартирке такого большого тупицы, но в один непрекрасный вечер случилось нечто, что в корне поменяло ее отношение к дуралею.

Обычно, после прогулки, маменька отпускала Вольфа с поводка, и он успевал подняться на наш третий этаж первым. Так было и в тот раз, однако в привычный ход событий вмешался некий соседушка-алкаш, который решил, что маму можно зажать в уголке. Собакен, покрутившись у дверей и осознав, что хозяйка долго не поднимается - решил ее поискать. Обнаружилось, что папа не зря с ним занимался, и всячески его натаскивал на защиту, потому что обнаружив трясущуюся мать и постороннего мужика - Вольф недолго думая, и весьма выразительно рыча, уткнулся носом в ширинку дяденьке. Примерно десять минут мстительная мама наслаждалась блеянием и натуральным плачем нападавшего, после чего пообещала в следующий раз разрешить псу пойти дальше, и лишить мужика писюльки.

Надо ли говорить, что над Вольфом после такого подвига разверзлись хляби маминого уважения и благодарности, выражаемой в косточках, похлебках и вкусняшках. Конечно, идиотом он быть не перестал, но героический поступок все-таки дал ему индульгенцию на некоторые косяки.

Его, конечно, давно уже нет с нами, собачий век не долог и надеюсь, сейчас он в своем собачьем раю. Лопает крыжовник в сахаре, вперемешку с носками, и ничего ему за это не случается. И спасибо ему за целую и невредимую маму. Хотя, лучше бы он пипидастр тому мужику все-таки откусил. На всякий пожарный.